45.58 KB

Иду я по шпалам, прогуливаюсь.

Смотрю, живой человек на пути лежит, голову на рельс положил и глазами хлопает.

Подхожу, здороваюсь.

— Извините, — говорю, — может быть, я не в свое дело лезу, но, тем не менее, считаю своим долгом предупредить вас, что здесь поезд может проехать и голову вам отрезать.

— А я в курсе, — отвечает. — Я, если хотите знать, нарочно сюда лег, чтобы таким образом с жизнью расстаться.

— Здорово, — говорю, — я еще никогда не видел, как человека поезд переезжает. Вот должно быть зрелище захватывающее. Я, пожалуй, останусь, посмотрю, если не возражаете.

— Оставайтесь, смотрите, — отвечает, что мне жалко, что ли.

— А куда вы мне сесть посоветуете, чтобы не забрызгало.

— Не знаю, — говорит, — садитесь, куда хотите. Я первый раз на рельсы лег, опыта еще не имею.

Сел я, термос достал, бутерброды.

— Угощайтесь, — предлагаю.

— Спасибо, чего-то аппетита нет.

— Ну нет, так нет.

Сижу, жду, кофе прихлебываю. А время идет.

— Чего-то поезда долго нет, — замечаю.

— Послушайте, — говорит он, — неужели вам меня ничуть не жалко. Неужели вы будете спокойно смотреть, как у вас на глазах человека переезжать будут.

— А чего мне вас жалеть, — отвечаю, — какая мне разница — живой вы или мертвый. Вы мне не друг, не родственник, не знакомый. А вот как вас поезд будет переезжать — посмотрю с удовольствием. Где я еще такое увижу.

Посидели еще немного. Поезда все нет.

— Послушайте, — говорит он мне немного погодя, —- а неужели вам неинтересно, что меня заставило на рельсы лечь.

— Ни капельки, — отвечаю. — Это ваше личное дело, а в чужие дела лезть нехорошо. Нет у меня такой привычки.

— А я все-таки расскажу. Надо же перед смертью душу облегчить.

— Валяйте, облегчайте.

И стал он мне рассказывать, как в карты проигрался. Карточный долг — долг чести. Сегодня надо отдать обязательно. И всего пятидесяти тыщ не хватает.

— Эх, — говорит он, — вот если бы нашелся такой добрый человек, что одолжил бы мне эти полсотни, тогда я был бы спасен.

И как-то странно на меня смотрит.

— Да, — отвечаю, — если бы такой человек нашелся, и дал бы эти деньги, тогда вам точно под поезд ложиться не пришлось бы.

Он еще более странно смотрит.

— Обидно, — говорит, — умирать во цвете лет из-за такого пустяка, как полтинник. А достать негде. Неужели человеческая жизнь этих денег не стоит.

— Конечно, обидно, — соглашаюсь. Но куда деваться. Раз уж вы этих денег достать не можете, ничего тут не поделаешь.

Тут он совсем странно на меня посмотрел.

— Послушайте, неужели вам мне совсем помочь не хочется.

— Да как же мне вам помочь. Если только подержать вас, пока поезд подъедет, так меня потом обвинить могут, что я вас насильно пихнул. А вот совет, если позволите, могу дать. Я так думаю, что машинист может издалека увидеть, что вы на рельсах лежите и затормозить успеет. Вы лучше вот как сделайте. Сейчас встаньте, а когда поезд появится, тогда прямо перед ним и бросайтесь. И вот еще что. Если у вас при себе деньги какие-нибудь есть или вещи ценные, так вы их мне отдайте. Все равно ведь вам больше не потребуется.

Тут он как вскочит, как накинется на меня:

— Ты что это, гад, надумал? Всерьез что ли меня под поезд пристроить решил? Ну, ты садюга! Столько лет этим промышляю, а такого еще не встречал. Меня, значит, кончить, а денежки мои себе заграбастать!

— Не понял, — говорю, — вы, что же, раздумали, что ли, под поезд бросаться?

— Ну, ты остолоп, — орет, — да я и не собирался.

— Опять непонятно. Раз не собирались, зачем же тогда вы на рельсы легли. Нелогично. Я тут время теряю, жду, когда вас поезд переедет, ведь вы же мне это показать обещали. А теперь, выходит, на попятный. Это просто свинство какое-то. Если уж обещали, то будьте любезны лечь.

Короче говоря, слово за слово, и завязалась у нас драка. Прямо на рельсах. И так мы этой дракой увлеклись, что даже не расслышали, как поезд подъехал. Он гудел, оказывается, а мы не слышали. Только когда поезд остановился, машинист с помощником выскочили и нас разнимать стали, тогда мы в себя пришли.

Ну, милиция, понятное дело, нагрянула. Как на него глянула, так от радости задрожала. Благодарить меня кинулась.

— Знаете, — говорят, — кого вы поймали? Это же опаснейший мошенник-рецидивист. И за его поимку просите у нас в награду все, что хотите. Любое желание исполним.

— Тогда положите его на рельсы, — говорю. — И пусть по нему поезд проедет. А то зря я, что ли, столько времени потерял.